Сегодня Барбара Брокколи — одна из самых успешных женщин-продюсеров в мире, без которой немыслимо представить себе фильмы о Джеймсе Бонде, кто бы его ни играл. Дочь и преемница легендарного продюсера Алберта Р. Брокколи, который первым экранизировал романы Йена Флеминга об агенте 007, она начала карьеру ассистентом режиссера на съемках «Осьминожки» в 1983-м. Четыре года спустя дебютировала как продюсер на фильме «Живые огни», а начиная с «Золотого глаза» именно Барбара и ее сводный брат Майкл Грегг Уилсон — главные продюсеры всех фильмов о самом знаменитом шпионе мира. Обозреватель «Пятницы» побеседовал с госпожой Брокколи накануне российской премьеры «Кванта милосердия» — 22-го фильма о приключениях Джеймса Бонда.

— Когда вы впервые услышали о Джеймсе Бонде?

— Кажется, я слышала это имя с самого рождения — оно не сходило с уст родителей. Я побывала на съемках всех фильмов о Бонде: когда мне был всего год, мама с папой возили меня на съемки «Доктора Но» на Ямайку… Правда, этого я не запомнила. Лет до семи я была уверена, что Бонд — реальное лицо. Однако первое живое воспоминание о нем — 1967 год, когда снимался «Живешь только дважды». Это было в Японии. Все было таким чудным и странным! Особенно чайная церемония с Шоном Коннери и толпой японских красавиц в кимоно. Тогда впервые я и поняла, что мы снимаем кино, а Джеймс Бонд — герой фильма. О том, что о Бонде еще написано много книг, я узнала гораздо позже. Собственно, я начала читать Флеминга, когда стала сама работать на площадке, чтобы быть в курсе, откуда взялся агент 007.

Всем хотелось бы надеяться, что где-то существуют люди, которые стараются решить наши проблемы
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕКто убьет Бонда?
В «Кванте милосердия» агент 007 поит врагов машинным маслом, а тела товарищей оставляет в мусорных баках
— И как изменились ваши представления о нем?

— Очень сильно. Ведь книга полна внутренних монологов. Я впервые наконец-то проникла в мысли Джеймса Бонда! Смотря кино, никак не поймешь, о чем он думает и чего хочет.

— Вы начинали как ассистент режиссера, а мечтали стать продюсером — или поначалу хотели тоже удариться в режиссуру?

— Знаете, я просто хотела проводить с отцом как можно больше времени. Он был потрясающим учителем: позволял мне быть с ним на всех стадиях работы над фильмом и я всему научилась у него еще девочкой. Так и стала ассистентом режиссера. Звучит круто, но вообще-то в качестве ассистента я только чай и кофе подносила. И училась всему, что видела. Тогда я обрела самое важное для продюсера знание: я поняла, кто чем занимается на съемочной площадке. И уже тогда мне было ясно, что я больше продюсер, чем режиссер. То есть я человек, который должен помочь остальным сделать свою работу как можно лучше.

— Когда вы стали главным продюсером фильмов о Бонде, это было для вас вопросом фамильного бизнеса или вы «болели» за важного персонажа, который во что бы то ни стало должен был остаться в живых?

— И то и другое. Семейный бизнес — да. При этом со временем я осознала, что во всем мире люди сегодня ходят на фильмы о Бонде всей семьей! Это невероятно трогательно: люди смотрят на Бонда едва ли не как на родственника. Даже в России. Мы были очень удивлены, когда приехали в вашу страну снимать «Золотой глаз» и поняли, что здешняя публика слышит словосочетание «Джеймс Бонд» не впервые.

— Когда и кто решает, что пришло время поменять Бонда: Тимоти Далтона — на Пирса Броснана, а Пирса Броснана — на Дэниэла Крэйга?

— С разными актерами по-разному. С Пирсом проблем не было: мы не сомневались, что его работа выше всех похвал, но нас перестали устраивать сами фильмы. После «Умри, но не сейчас» мы поняли, что слишком увлеклись фантастикой и пора двигаться в новом направлении. Ситуация в мире подтолкнула нас к этому. В начале 2000-го мы получили права на экранизацию «Казино «Рояль», которых до того у нас не было — права были у американской компании, экранизировавшей этот роман в 1954-м для телевидения. В тот момент мы решили, что пришло время для изменений. И время впервые по-хорошему экранизировать потрясающую книгу.

— Каким стал Бонд, когда его начал играть Дэниэл Крэйг? Что изменилось?

— Самое важное изменение в том, что мы впервые задумались о внутренних конфликтах агента 007. Хороший солдат, он знает, что приказы надо выполнять беспрекословно. С другой стороны, он не лишен морали и понимает, что лицензия на убийство позволяет ему принимать собственные решения: кому жить, а кому нет. В «Казино «Рояль» рассказана история превращения солдата в шпиона — человека, который не может позволить себе жить нормальной жизнью, не может жениться и завести детей, потому что это даст сильное оружие его врагам. В «Кванте милосердия» главный вопрос — должен ли Бонд мстить за гибель любимой женщины. К концу картины он наконец находит равновесие и приходит к важному выводу: иногда ты должен убивать людей, но лучше оставлять их в живых.

— Мир вокруг Бонда тоже изменился? Он стал ближе к реальности?

— Безусловно, он реалистичнее. Такова наша жизнь сегодня: ситуация в мире очень хрупкая, взрывоопасная. Далеко ходить не надо — посмотрите на экономический кризис, на рост терроризма! Мы уязвимы как никогда прежде. Всем хотелось бы надеяться, что где-то существуют люди, которые стараются решить наши проблемы. Например, Джеймс Бонд.

— Считаете ли вы фильмы о Бонде британскими, или они давно стали голливудским продуктом?

— Йен Флеминг был британцем, сам Бонд — англичанин, он работает на британскую разведку, его играет британский актер. Финансирование, конечно, идет из Штатов, но все остальное — британское. В 1960-х, когда проект только начинался, в Голливуде существовал стереотип британского героя: джентльмен-сноб, подлинный рыцарь… Бонд был необычным героем. Он — убийца, крутой парень! Знаете, настоящих шпионов в Британии в те времена вербовали из аристократов и людей обеспеченных: путешествовать по миру могли далеко не все, это было сложно и дорого. Шпионом должен был стать человек с внешностью джентльмена. Но продюсеры смотрели в будущее, взяв на роль Бонда Шона Коннери — шотландского парня из простой семьи. Шон был необработанным бриллиантом, мог изобразить и джентльмена, и простого парня.

— Вы можете представить себе, что Джеймс Бонд однажды состарится или умрет?

— Йен Флеминг пытался убить его несколько раз… Все тщетно. Создавая героя, вы вдыхаете в него жизнь. И отнять жизнь у него — это как убить собственное дитя. Что касается возраста… В книгах Бонд говорит, что вряд ли доживет до пенсии. А у шпионов пенсионный возраст — 45 лет. Так что быть старше ему никак нельзя. Именно поэтому он наслаждается жизнью — женщинами, алкоголем, роскошью: он знает, что может умереть в любую секунду.

— Как думаете, слухи о грядущей «холодной войне» между Россией и Западом не помешают прокату фильмов о Джеймсе Бонде?

— Пусть русские сами решают, нравится ли им отличное приключенческое кино. Наш фильм не политический, злодеи в нем — всегда отдельные личности, а не страны. Может, и Ольга Куриленко, новая девушка Бонда, поможет наладить контакт.

http://friday.vedomosti.ru/article.shtml?2008/10/31/13880

Шизофрения как и было сказано