|
Дэниэл берет интервью
|
|
| natta | Дата: Понедельник, 15 Июл 2013, 21:20 | Сообщение # 1 |
|
ПАПИСТА-ФАЛИ!
Группа: Администраторы
Сообщений: 19916
Статус: Offline
| Дэниэл Крейг, фанат Radiohead, поработал журналистом и взял интервью у Тома Йорка для журнала Interview. Прекраснейший разговор о виниловых пластинках, социализме и деньгах здесь:
http://www.interviewmagazine.com/music/thom-yorke/#_
С удовольствием примем перевод
нашла тут
|
| |
| |
| fan | Дата: Среда, 17 Июл 2013, 15:50 | Сообщение # 2 |
|
А ты записался добровольцем?
Группа: Администраторы
Сообщений: 1035
Статус: Offline
| Это не весь перевод, но нашла отрывок, пусть будет)
Том Йорк рассказал Дэниелу Крейгу о будущем Radiohead
На вопрос, какие у него планы относительно Radiohead, Йорк ответил:
«Боже, я так хочу, чтобы у меня был план!(Смеется). Единственный план, которому мы следуем – взять отпуск, это то, что Эд О’Брайн хотел сделать. Эд хотел пожить в другом месте и передохнуть».
Говоря о том, что делают остальные участники Radiohead, Йорк добавил:
"Каждый нашел для себя подходящее занятие. Джонни, например, занимается, как обычно, кино, он это обожает. Фил записывает альбом. Лично я просто не могу остановиться… Потому что у меня всегда уйма незаконченных мелодий, текстов и идей. Это просто замечательно, так как, если все вокруг полетит к чертям, у меня всегда останется это".
Том Йорк в рамках текущего проекта Atoms For Peace, который включает продюсера Найджела Годрича и басиста Red Hot Chili Peppers Фли, выпустил свой дебютный альбом «Amok» 25 февраля.
источник
|
| |
| |
| natta | Дата: Среда, 17 Июл 2013, 21:29 | Сообщение # 3 |
|
ПАПИСТА-ФАЛИ!
Группа: Администраторы
Сообщений: 19916
Статус: Offline
| Спасибо  а первая фраза Дэна в этом интервью была :
DANIEL CRAIG: I've never interviewed anyone before, so if I ask anything stupid, then just tell me to fuck off.
|
| |
| |
| $Jannet$ | Дата: Пятница, 19 Июл 2013, 22:48 | Сообщение # 4 |
|
Стреляный
Группа: Свои
Сообщений: 605
Статус: Offline
| Цитата (natta) «Боже, я так хочу, чтобы у меня был план!(Смеется). Единственный план, которому мы следуем – взять отпуск, это то, что Эд О’Брайн хотел сделать. Эд хотел пожить в другом месте и передохнуть». Цитата (natta) DANIEL CRAIG: I've never interviewed anyone before, so if I ask anything stupid, then just tell me to fuck off. 
|
| |
| |
| fan | Дата: Понедельник, 22 Июл 2013, 12:40 | Сообщение # 5 |
|
А ты записался добровольцем?
Группа: Администраторы
Сообщений: 1035
Статус: Offline
| Цитата (natta) so if I ask anything stupid, then just tell me to fuck off.
да, я обратила внимание, но решила, что эту непереводимую игру слов и так все поняли)) Умеет приколоться, что тут скажешь 
|
| |
| |
| natta | Дата: Пятница, 11 Окт 2013, 14:49 | Сообщение # 6 |
|
ПАПИСТА-ФАЛИ!
Группа: Администраторы
Сообщений: 19916
Статус: Offline
| ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА Том Йорк и Дэниэл Крэйг для Interview
Сколько нам известно классических рок-н-ролльных историй, но история Тома Йорка совершенно не подходит под это определение: нет ни секс-скандалов, ни арестов за употребление наркотиков, о которых можно было бы поведать, и уж совсем мало рок-н-ролла. Прошло больше двадцати лет с момента появления группы Radiohead, которая изначально возникла в британской школе Абингдон в графстве Оксфордшир и носила название «On a Friday». В ее состав уже тогда входили басист Колин Гринвуд и его младший брат, гитарист и мультиинструменталист Джонни, а также гитарист Эд О’Брайен и барабанщик Фил Селуэй. Они начали записываться сразу после окончания колледжа, и тогда их заполучили отделы лейблов по поиску артистов, которые начали публиковать появившиеся в конце 80-х – начале 90-х и набирающие бешеную популярность у аудитории шугейз и брит-поп.Том Йорк, однако, никогда не был типичным фронтменом, а Radiohead никогда не были типичной группой.
Получив известность благодаря «Creep», песне в стиле гранж, повествующей об угрызениях совести и сознании собственной вины с их дебютного альбома Pablo Honey (1993), они выпустили целую серию альбомов, которые повлияли как на рок-музыку в целом, так и на самих Radiohead. Согласно мнению общественности, центральное место в их дискографии занимает альбом 1997 года OK Computer. Это мечтательно-грустная пластинка содержит размышления о паранойе, уединении и тоске, кроме всего прочего, благодаря ей появилось расхожее выражение: «Это их OK Computer». Зачастую эту фразу можно услышать от выдающихся музыкантов, читателей журнала Pitchfork, а также известных музыкальных критиков, когда речь идет о выходе альбома, записанного группой на пике своей карьеры. В этот альбом было вложено много сил, да и в плане звука он соответствует стилю группы. Так вот, OK Computer был именно таким OK Computer для Radiohead: он представлял собой кристаллизацию мыслей и переносил слушателей в другой мир.Radiohead избрали особый подход не только к музыке, но и ко всему своему творчеству. В то время, когда музыкальная индустрия превратилась в неизбежную смертельную спираль, а олдскульные рок-бэнды потеряли влияние, Radiohead процветали по большей части из-за того, что поступали не так, как другие. Большую часть творческой работы, которую они проделывали, одновременно можно и нельзя было подвергнуть анализу.
За выходом OK Computer последовал документальный фильм Meeting People Is Easy (1998), в котором удалось показать манию, окружавшую группу в то время, и, возможно в большей степени, нарастающее разочарование Тома Йорка от всего этого. На вершине своего коммерческого успеха они выпускают Kid A (2000) и Amnesiac (2001), два растянутых, сложных, деконструктивных альбома, далеких от более доступного слушателям рева гитары с ранних пластинок. После релиза Hail to the Thief (2003) Radiohead оставили свой лейбл EMI, и взяли временный отпуск в карьере.Затем они выпустили свою следующую пластинку In Rainbows (2007) в формате цифрового релиза для скачивания в интернете без какой-либо рекламы. Слушатели могли заплатить за альбом любую цену, которую они посчитают нужной. И, что примечательно, альбом занял первое место в чартe Billboard после начала продажи дисков два месяца спустя. Radiohead играли на грани, мелькали на эстраде, гастролировали с палатками, боролись с Международным Валютным Фондом и администрацией Буша, поддерживали организации, выступающие за честную торговлю и права человека, были экологическими активистами, воплощали в себе дух времени, переживали взлеты и падения. В целом, Radiohead были группой, которая, правильно это или нет, жила своей жизнью, болезненно реагируя на то, что им не нравилось, наплевав на вознаграждения и последствия. Если бы Radiohead были бы одним человеком, им бы стал Нил Янг (американский гитарист-экспериментатор и общественный активист — прим. UNIMAG).На протяжении нескольких лет Том Йорк так же был вовлечен в ряд общественных музыкальных движений, а также начал увлекаться диджеингом. Он работал с различными музыкантами, включая своих современников – Пи Джей Харви и Бьорк, и авангардистов, среди которых музыкальный продюсер из Лос-Анджелеса Flying Lotus и немецкий электронный дуэт Modeselector. Если вы хотите узнать, что слушает Том Йорк, а это могут быть какие угодно исполнители от Нэтана Фэйка до Сиднея Беше или сирийского музыканта Омара Сулеймана, посмотрите безупречные плейлисты «Office Chart», которые он публикует на веб-сайте группы Radiohead. Том Йорк выпустил свой первый сольный альбом The Eraser в 2006 году. Ранее в этом же году он работал над другим проектом – Amok (XL) – альбомом группы Atoms for Peace, в которую входили Том Йорк, Найджел Годрич, который длительное время был продюсером Radiohead, бас-гитарист RHCP Фли, барабанщик Джои Варонкер и бразильский музыкант Мауро Рефоско.
Группа, впервые созванная в 2009 году, получила свое название времен Холодной войны из песни, входящей в альбом The Eraser (на самом деле это заимствованная фраза из речи 1953 года о ядерной технологии тогдашнего президента США Дуайта Эйзенхауэра).Актер и по совместительству фанат группы Radiohead Дэниел Крэйг пообщался вместе с 44-летним Томом Йорком, который находился в Лос-Анджелесе и готовился отправиться в тур вместе с Atoms for Peace c презентацией альбома AMOK.
ДЭНИЕЛ КРЭЙГ: Я ни у кого еще не брал интервью, так что если я буду спрашивать какие-то глупости, можешь послать меня куда подальше.
ТОМ ЙОРК: Ладно… Как скажешь [смеется]. Ты сейчас будешь за пределами Нью-Йорка, да?
КРЭЙГ: Да. Я направляюсь на север Нью-Йорка, у меня что-то типа выходных. А ты едешь в Лос-Анджелес?
ЙОРК: Да, репетировать с группой.
КРЭЙГ: Atoms for Peace.
ЙОРК: Ага.
КРЭЙГ: Вы собираетесь поехать в тур. Будете гастролировать в пределах США или по всему миру?
ЙОРК: На самом деле, сначала мы собираемся поехать в Европу. Мы начинаем в Париже. Звучит очаровательно, правда?
КРЭЙГ: Я где-то читал, что вы собираетесь выступать с Atoms for Peace на сравнительно небольших площадках, нежели вы выступали с Radiohead. Это правда?
ЙОРК: Вроде того. Я имею в виду, что некоторые люди даже не знают кто мы такие. Это было немного странно, потому как увидев другое название, люди не всегда улавливают очевидные параллели. Поэтому я как будто начал все с нуля с новой группой, пытаясь сказать людям: «Вот в чем суть». И я не совсем могу объяснить это, потому что это не совсем группа. Именно поэтому нам больше подходили выступления на небольших площадках, ведь мы не знали наверняка, как все это обернется.
КРЭЙГ: Ты подстраховываешься таким образом? Я уверен, что люди толпами пойдут смотреть на тебя. Я знаю, что я пойду. Ты делаешь все это, потому что ты чувствуешь, что можешь держать все под контролем? Или это происходит само по себе?
ЙОРК: Я не знаю насколько это происходит само по себе. Я имею в виду, что, главным образом, это одна из тех вещей, где я понятия не имею, что происходит на самом-то деле – кроме самой идеи начать этим заниматься. Но люди не должны принимать все как должное. Я очень рад, что сам не принимаю все тем же образом, ведь это как будто ты надеваешь совершенно новое лицо и ждешь, что люди будут узнавать тебя. Вот, как это воспринималось. Это странно — начинать все сначала, без большого флага Radiohead, который гарантирует тебе сумасшедшее количество внимания. Здорово снять его, хотя это немного отбрасывает тебя назад.
КРЭЙГ: Кроме возможности сотрудничества – и, я думаю, всех тех вещей, что происходят вместе с возможностью работать с новыми людьми – есть что-то другое, что тебе хотелось бы попробовать? Хочется ли сделать что-то такое, чтобы продолжать творить и развиваться?
ЙОРК: Именно то, чем я сейчас и занимаюсь. Вот представь: в сущности я писал музыку и играл с одними и теми же ребятами с того момента, как мне исполнилось 16.
КРЭЙГ: Не могу представить, но я могу поразмыслить над этим и понять, к чему это может привести.
ЙОРК: И все вы – мальчишки, и все вы ходили в школу для мальчиков… [смеется]
КРЭЙГ: Как ты пришел к музыке? Я знаю, как я решил стать актером. Скажем так, актерство внезапно появилось в моей жизни, и я понял, что это единственное, чем я хочу заниматься.
ЙОРК: И как ты решил стать актером?
КРЭЙГ: Я рос недалеко от Ливерпуля, где был очень хороший театр, и мы часто ходили туда. Моя мама знала режиссеров, актеров и тому подобных людей, поэтому после спектаклей мне часто приходилось ошиваться за кулисами. Это было довольно познавательно, ведь мне довелось увидеть весь процесс изнутри. Думаю, в какой-то степени, это был первый шаг к моему нынешнему «я». Когда мне исполнилось 16, я уже точно знал, чем хочу заниматься. Но мы говорим о Ливерпуле ранних 80-х, поэтому все было настолько уныло, насколько могло быть. К счастью, моя мама была готова выставить меня за дверь и сказать: «Тебе нужно идти вперед к своему успеху». Но вот что насчет тебя и музыки? Для тебя этот выбор был так же очевиден, когда ты собрался с ребятами и все закрутилось? Или же это пришло со временем?
ЙОРК: Ну, у меня было нечто похожее в тот самый момент, когда я узнал, что такое музыка. Именно тогда я понял – вот оно, вот то, чего я хочу
.КРЭЙГ: В твоей семье была музыка?
ЙОРК: Нет, нет. В те времена музыка не дошла до моих бедных родителей. Разве что сейчас…
КРЭЙГ: Только сейчас.
ЙОРК: Да, только на прошлой неделе. [оба смеются] Я не мог по-настоящему понимать музыку, но я сразу понял, что она мне по душе. Первый учитель, которого я встретил в школе, когда мне было 11, был парень, возглавлявший кафедру музыкальных дисциплин.
КРЭЙГ: Это было в Абингдоне. Там хорошо преподавали музыку?
ЙОРК: Да. По правде говоря, я постоянно прятался на той кафедре на протяжении всего моего обучения. Вся остальная школьная система – и я вижу это по моему сыну сейчас – строилась противоположно тому, как я был устроен. Я постоянно попадал в мелкие и досадные передряги. Поэтому я прятался на кафедре каждый раз, как только это удавалось. Я был так счастлив там, потому что… Ты помнишь Томаса Долби (британский музыкант, известный экспериментами со звуковым программным обеспечением — прим. UNIMAG)?
КРЭЙГ: Да. Он ведь учился в Абингдоне, да?
ЙОРК: Да, и одним из моих первых воспоминаний, связанных с кафедрой музыкальных дисциплин, был момент, когда я вошел в один из кабинетов, в котором был Томас Долби, еще до того момента, как он стал Томасом Долби, со своим синтезатором и всеми этими штуками. И я понял, что хочу именно этого.
КРЭЙГ: The Beatles, безусловно, были важными шишками в Ливерпуле. Но по традиции таких групп, как The Beatles и The Animals, музыкальная сцена на северо-западе и северо-востоке Англии также рассматривалась как единственный выход из положения. Музыку воспринимали не только как путь к достижению успеха, но и как путь к избавлению или спасению от чего-то. Тебя тоже такой протест довел до музыки? Или это было лишь сильное чувство, осознание того, что ты должен этим заниматься?
ЙОРК: Думаю, что оба этих факта сыграли свою роль. Я хочу сказать, что в Оксфорде в то время была странная ситуация. Единственная группа, которая там существовала – малоизвестная инди-группа под названием Talulah Gosh, и они не оказывали никакого сопротивления, скорее наоборот. Они были одеты в теплые куртки на молнии с капюшоном, были очень правильными и играли эту странную инди-музыку. Но я сходил на их концерт, там повсюду была кровь – люди танцевали, люди дрались друг с другом. А на сцене была эти изящные ребята… Так что у нас была не совсем такая ситуация, в которой кричишь: «Нам срочно нужно выбираться отсюда!»
КРЭЙГ: 80-е такие 80-е… Как думаешь, это чувство было повсеместным в Англии в то время – собираться вместе, устраивать моши и слэмы, калечить друг друга? Я сам помню, как участвовал в этом, и это было самым волнующим событием. Тогда было все равно, насколько хороша группа – если они могли держать ритм, ты должен был прыгать вверх и вниз и крушить все вокруг.
ЙОРК: Да, это все делалось для того, чтобы уйти куда-то без разрешения на выходные, никому не сказав, где ты находишься и потом оказаться в этих чудаковатых ситуациях – я уверен, все это еще предстоит мне с моими детьми. Но на самом деле для меня долгое время все это было еще и проблемой, потому что все это проходило на территории, откуда ты не мог сбежать. Еще я не сразу понял святую истину «где рок-группа, там и девушки». Я ходил в школу для мальчиков и не знал, что многие парни вступают в группы только для того, чтобы зависать с юными красотками. Я не был так зациклен на этом, как остальные.КРЭЙГ: У тебя не складывалось с девушками?ЙОРК: [смеется] Я был своего рода ботаником и не думал об этом. До Radiohead я играл с другими группами всякий хлам, но когда я встретил этих ребят, они были гораздо серьезнее – особенно Джонни Гринвуд, он был младше, но он был абсолютным музыкальным вундеркиндом. Он мог уловить что-то и сходу сыграть это. В то время он играл в группе моего брата.
КРЭЙГ: Выходит, ты его украл?
ЙОРК: Получается, что так. [смеется] Не думаю, что мы уладили этот вопрос.
КРЭЙГ: Как ты заинтересовался всем процессом? Ты увлекался компьютерами, когда был ребенком?
ЙОРК: Ну, электроника появилась в моей жизни довольно поздно, потому что наша группа отрицала многое из этого. Когда мы начинали в 91-92, в Великобритании появлялось много интересной электронной музыки – Warp Records выпускали сумасшедшие вещи. Но гораздо интереснее была гитарная музыка, и мы с группой пошли этим путем. К электронике мы пришли гораздо позже. В самом начале с нами происходили интересные вещи, например, когда ты приходишь в студию со своей группой, знакомишься с продюсером и людьми по ту сторону стекла, которые зовут тебя и спрашивают: «Ты можешь сделать этот бит еще раз? Может, попробуешь другую гитару?» Мне всегда казалось это немного странным, я чувствовал, что должен быть с этими людьми, в их комнате, занимаясь битами.
КРЭЙГ: Но это не значит, что ты вообще не вмешивался…
ЙОРК: Нет. Это происходило как-то так: «Кто вы такие, черт возьми?» [оба смеются] Потом появились компьютеры и стало возможным производить запись прямо на них. Забавно, когда это произошло, я подумал: «Так, я должен научиться управлять этим, потому что только тогда я пойму эту часть записи». К счастью, тогда мы работали с нашим другом Найджелом Годричем, (мы продолжаем работать с ним и по сей день). Он понимал, что для меня это все — темный лес. Знаешь, некоторые музыканты разбирались в технике – особенно Джонни и Колин Гринвуд. Думаю, Джонни научился программированию вместе с моим братом, когда ему было лет 12. Я помню, как вошел утром в комнату к брату, а он читал книгу о языке программирования. Это выглядело безумно. Вот в какую школу мы ходили. Помню, как ребята в школе сходили с ума, когда они распечатывали на компьютере слово «пИсать» или еще что-нибудь в таком духе.
КРЭЙГ: У нас в школе была информатика, но она была совсем не такая, как у вас [оба смеются]. Думаю то, что всегда поражало меня в игре в группе – это когда ты начинаешь записываться, находишь лейбл, продюсера, и затем начинается самое трудное – работа без передышки. Действительно ли это необходимо – играть новый материал публике перед тем, как усовершенствовать и придать ему законченный вид?
ЙОРК: Ну, у нас на самом деле была странная ситуация, потому что мы поступили в колледж и приостановили репетиции с группой. Потом, после выпуска, мы вместе въехали в общий дом и устроили несколько выступлений. Однажды мы вернулись с репетиции или какого-то выступления, а на автоответчике были сообщения о том, что все эти люди из отделов лейблов по поиску артистов пытаются заполучить нас. Мы даже не заметили, как это произошло.
КРЭЙГ: Это взволновало тебя? Или ты заподозрил что-то неладное? Я спрашиваю, потому что помню свои чувства, когда все начинает происходить неожиданным образом. Я начинаю нервничать и думать: «Куда это приведет? Куда это приведет?» И так до сих пор.
ЙОРК: Честно, я был очень подозрителен и думал: «Да ну! Всем вам понравилась наша музыка?» Так это происходит на самом деле, а не: «Знаешь, может быть, я действительно крут?» Напротив, вместо этого я сказал: «Я не могу доверять никому из вас, потому что вы все как стадо». Но потом мы встретили парней, которые тогда управляли EMI в Великобритании, и пришли в один из офисов Parlaphone. Там повсюду были золотые диски The Beatles и Queen, это было что-то типа: «Черт, вот к чему мы принадлежим…» [оба смеются]. У них, кстати, были и Pink Floyd.
КРЭЙГ: Ты большой фанат Pink Floyd?
ЙОРК: Я фанатею не столько от их музыки, сколько от того факта, что им было позволено делать все, что они захотят. Парень, который управлял компанией в то время, работал с ними и сказал нам: «Я не жду от вас чего-то значительного прямо сейчас, но у меня хорошее предчувствие насчет вас, ребята, так что не торопитесь».
КРЭЙГ: Это невероятно приятно услышать.
ЙОРК: Я знаю. Для нас это было очень важно. Со временем все изменилось и превратилось в кромешный ад, корпорация была куплена идиотом. Но в то время…
КРЭЙГ: Тебя окружали хорошие люди.
ЙОРК: Да. Это было очень волнительно и вместе с тем довольно странно, потому что звукозаписывающие компании в то время были огромными, огромными империями.
КРЭЙГ: Тогда они управляли музыкальной индустрией.
ЙОРК: Да, прямо настоящий олдскул. Они владели Abbey Road, на Abbey Road были эти квартиры, где глава EMI позволял нам оставаться, а сам он уезжал на своем Даймлере или что у него там было – на своем большом черном лимузине – в Лос-Анджелес на встречу с кем-нибудь.
КРЭЙГ: [смеется] Господи Боже.
ЙОРК: Я не шучу. Все за счет фирмы …
КРЭЙГ: Старые добрые времена.
ЙОРК: Да, приятель. Когда мы присоединились к ним, в Лос-Анджелесе были эти группы с посредственными стрижками, и шлюхи, и кокаин… Все шло своим чередом, как будто ничего не изменилось. И мы такие: «Вау, серьезно?»
КРЭЙГ: Очевидно, стоит задуматься о музыкальной индустрии и о том, что с ней сейчас происходит; да и о пропащем состоянии, в котором она находится последние 10 лет…
ЙОРК: Что, честно говоря, с учетом всех обстоятельств, вполне заслужено.
КРЭЙГ: Думаешь, это к лучшему?
ЙОРК: Ну, единственная причина из-за которой у звукозаписывающих компаний есть хоть какие-то деньги — это потому, что они взяли все то, что записали на винил, и нашли новый формат – CD. За него они могли зарядить двойную цену, а то и загнуть ее втрое, зная, что все поведутся. Вот как они сколотили состояние – перепродав всю свою музыку. На самом деле, у них было не так уж и много новых артистов, потому что они не вкладывали в них свои силы. Мы были… как это назвать? Анафемой?
КРЭЙГ: Может, аномалией? Хотя мне нравится и анафема. Она тоже подойдет.
ЙОРК: Но мы держались за EMI. Нам повезло. Они сказали: «Всему свое время». Мы держались за них, когда выпускали OK Computer. Держались, когда выпускали Kid A, хотя я думаю, что тогда они уже немного напряглись [смеется]. Но все это сильно отличалось от того, что происходило с нашей индустрией. А затем, по определенным причинам, там стало не так приятно, как раньше. Поэтому, как по мне, звукозаписывающая индустрия не понесла заметные убытки, потому что она исчезла быстрее, чем артисты получили свои доходы с продаж. Разве с киноиндустрией произошло не то же самое?
КРЭЙГ: Ну, думаю, если только в том смысле, что все попались. Это та сумасшедшая вещь, когда на протяжении многих лет все предсказывали, что индустрия начнет переходить в цифровую форму, что все станет гораздо доступнее, и как вообще все будет работать. Затем все изменилось, и они сказали: «Боже! Мы не заметили, как ЭТО произошло!» И ты такой: «Подождите секундочку. Все так долго этого ждали». Я не думаю, что индустрия возродится когда-нибудь в полной мере. Все меняется. Знаешь, мне повезло. Я снимаюсь в больших, чертовски значительных фильмах, которые, ко всему прочему, имеют успех. Но это редкость. Гораздо интереснее то, что индустрия кино сейчас настолько доступна, что каждый может снять фильм. В том смысле, если у тебя есть два Кэнона 5D и необходимые средства, ты можешь снять фильм, смонтировать его, отредактировать и выпустить.
ЙОРК: Но тогда получается, что, как и в музыкальной индустрии, крупные игроки до сих пор контролируют процесс распределения.
КРЭЙГ: Что-то вроде iTunes?
ЙОРК: Думаю, что да. Ты не можешь ни миновать их, ни обойти. Это довольно странная ситуация, в которой, по сути, каждый может что-то сделать.
КРЭЙГ: Если только ты можешь распространить и разрекламировать то, что сделал, а это требует больших затрат… Я, наверное, зануда, потому что до сих пор предпочитаю винил.
ЙОРК: Серьезно?
КРЭЙГ: Да. Ну, само собой, в машине у меня подключен iPod, но каждый раз как я делаю громче, звук искажается. Поэтому я пошел и купил себе скромный проигрыватель и начал покупать виниловые пластинки. Забавно снова прослушивать альбом с начала до конца, вставать, чтобы перевернуть пластинку. Думаю, таким образом, я стал слушать меньше музыки, но когда я слушаю, то делаю это со всем вниманием.
ЙОРК: Формат альбома сейчас выглядит не так, как раньше. Поначалу, когда все это только появлялось, то казалось мне довольно крутым, потому меня и раздражали ограничения. Но сейчас я это ненавижу. Мне кажется, артисту очень тяжело состояться, если он не готов полностью погрузиться в то, что ему предлагается обстоятельствами.
КРЭЙГ: Да, это касается музыки и любого другого искусства. Нужно приложить хоть немного усилий.
ЙОРК: Да, достаточно тяжело смириться с тем, что ты можешь промотать колесиком все работы разных артистов за один раз. Но, по-моему, есть и другая сторона цифрового формата, так как я нашел доступ ко всей этой эксцентричной, странной танцевальной музыке, которую я не могу купить на виниле. Если ты DJ, то гораздо быстрее и веселее просто включить то, что есть у тебя на маленькой карте памяти. Так что с появлением цифрового формата появились и хорошие вещи.
КРЭЙГ: Ты был DJ в Occupy London пару лет назад.
ЙОРК: Да, с 3D из Massive Attack.
КРЭЙГ: Мы не обязаны говорить о политике, если ты не хочешь, но мне было любопытно, откуда у тебя возник интерес к таким вещам, как движение «Occupy» – так же как и интерес к политике и активизму в целом? Это пережиток анти-капитализма? Это то, что тебя вдохновляет?
ЙОРК: Думаю, это всегда было во мне. Еще со школы.
КРЭЙГ: Как ты думаешь, имеет ли это нечто общее с тем, что происходит сейчас в Великобритании? Я спрашиваю, потому что задумываюсь над этим. Социализм стал грязным словом, особенно в США. Мы росли в стране, где были сильные социалистические законы, но идея заботы одного изверга о людях с треском провалилась.
ЙОРК: Это пережиток Второй Мировой войны. Идея «государства всеобщего благосостояния» в Британии была масштабным экспериментом, который раньше никогда не проводился. Я читал об этом недавно – это очень интересно, потому что все было связано со свободой торговли. Возвращение к контролю над торговлей в какой-то степени стало причиной, по которой фашизм набрал силу, во всяком случае, в Европе. Так что, после Второй Мировой войны во многом все было определено – не только в Европе, а повсюду – рынки нужно было регулировать.
КРЭЙГ: Одна из простейших цитат, которую кто-то однажды сказал мне, гласит: «У денег нет совести». Это классика, благодаря которой ты поверишь в сокращение объема вмешательства государства в экономику. Но значит ли это, что ты веришь в 8-летних детей, которые шьют футбольные мячи? А именно на это и ориентируется рынок. Сейчас самый что ни на есть капиталист будет поддерживать точку зрения, что рынок контролирует сам себя – и может быть, так оно и есть, в каких-то небольших областях. Возможно, что Лондон был основан именно на таком принципе.
ЙОРК: Не уверен насчет Лондона. Недавно показывали документальный фильм про него. Ты знаешь, почему Лондон за последние 20 лет стал таким могущественным городом? Из-за оффшоров. У нас есть древние окраины империи и эти маленькие острова, с которыми мы до сих пор связаны, вот как происходит дело с этими оффшорами. Вот почему так много денег проходит через Лондон – из-за этих странных маленьких лазеек, через которые деньги незаметно перемещаются в сторону Каймановых островов. Но все это было во времена Тетчер и Рейгана, когда они начали давать рынкам независимость. Как бы то ни было…
КРЭЙГ: Как бы то ни было… [оба смеются] Ты говорил насчет движения вперед вместе с Atoms for Peace, что немаловажно. Но Radiohead все еще существуют, и я надеюсь, что будут существовать и впредь. У тебя есть какой-то план? Или ты пустил все на самотек?
ЙОРК: Боже, как бы я хотел, чтобы у меня был план. [смеется] Единственный план, который мы продумали недавно – это взять перерыв на год, чего очень хотел Эд О’Брайен. Эд хотел пожить где-нибудь в другом месте и полностью отключиться от внешнего мира.
КРЭЙГ: И просто пожить.
ЙОРК: Что-то типа того, да. Как-то так: «Эй, как насчет 12 месяцев, во время которых мы не будем связывать себя никакими обязательствами?» Интересная перспектива.
КРЭЙГ: И вы успешно справились с этим?
ЙОРК: Ну, конечно, что делают дураки – дают другие обязательства.
КРЭЙГ: [смеется] Что же, не могу вас осуждать. Остальные члены группы сумели не принимать ни в чем участие? Или они заняты чем-то другим, пока ты работаешь с Atoms for Peace?
ЙОРК: Все они чем-то заняты. Джонни, как обычно, занимается кино, и это ему очень нравится. Фил Селуэй занимается звукозаписью. Я вообще не могу остановиться. Даже когда я прекращаю чем-либо заниматься, то все равно прихожу в восторг, когда кто-то говорит мне: «Давай поработаем пару недель?» Даже если это займет всего пару дней, я говорю: «Да, здорово», потому что в моей голове нескончаемые аккорды, слова, идеи…Это всегда очень волнительно, но если что-то идет паршиво, то всегда найдется что-то другое, чем можно себя занять.
КРЭЙГ: Ты начинаешь с текста? Или в твоей голове всегда есть мелодии, которые ты потом используешь?
ЙОРК: Почти всегда это мелодии, музыкальные темы или ритмы.
КРЭЙГ: На Википедии сказано, что гитарист Queen Брайен Мэй первоначально очень повлиял на тебя, поэтому я закончил читать на этом месте.
ЙОРК: [смеется] Что же, в это очень трудно поверить.
КРЭЙГ: Я могу исправить этот раздел, если хочешь. Но нельзя не признать, что мировая танцевальная музыка оказывает на тебя сейчас большое влияние.
ЙОРК: Сейчас это мировая танцевальная музыка и какие-то ритмичные вещи, которые далеки от минорных G-A-B-E…
КРЭЙГ: Ты только что описал мою игру на гитаре. [оба смеются]
ЙОРК: Мне очень нравятся такие вещи, которые приводят тебя в восторг совсем не так, как если ты пытаешься написать вокальную партию или что-либо в таком духе. Но в тоже время, мне до сих пор очень нравится находить аккордные прогрессии, которые удовлетворяют меня и вызывают определенные эмоции каждый раз, как их проигрываешь. Вот на чем я был воспитан.
КРЭЙГ: И, вероятно, это никогда не кончится, если учитывать чем ты занимаешься.
ЙОРК: Нет. Это нечто другое, когда ты чувствуешь: «Хорошо, может у меня начинает неплохо получаться…» Обычно это хороший момент покончить с этим. Если тебе по-настоящему начинает нравиться, тогда это, вероятно, дерьмо какое-то. [смеется]
КРЭЙГ: Это позиция англичанина? Я так же отношусь к некоторым вещам – здоровый цинизм, чтобы удостовериться, что ничего не остается в первозданном виде.
ЙОРК: Это как маленький сигнал тревоги в твоем мозгу.
КРЭЙГ: Значит ли это, что ты рано уходишь с вечеринок?
ЙОРК: Ой …
КРЭЙГ: Без комментариев. Справедливо.
ЙОРК: А ты?
КРЭЙГ: Я предпочитаю приезжать последним, а уезжать первым, но у меня никогда не получалось так сделать.
ЙОРК: Даже сейчас я остаюсь до самого конца и иногда вижу, как сталкиваются машины. Но я больше не виновник автокатастроф.
КРЭЙГ: Оксфордшир – до сих пор дом для тебя. Как ты справляешься со своими семейными обязанностями?
ЙОРК: Так же, как и тебе, мне приходится проводить много времени вне дома. Ты проводишь свое время, дав обязательство быть в других местах. Лично я смирился с тем фактом, что я прихожу и ухожу.
КРЭЙГ: И твоя семья прощает тебе это?
ЙОРК: О да, полностью! Но ты знаешь, это сложная штука. Дети на многое реагируют совершенно спокойно, и, если для них нет никаких проблем, для меня это тоже не проблема…
КРЭЙГ: Ты берешь их с собой в тур?
ЙОРК: Иногда. В том смысле, что мне немного не нравится, например, когда секьюрити окружают их посреди тридцатитысячной толпы. От этого меня немного передергивает: от одной мысли, что они видят всех этих людей, немного странных, сумасшедших, называй, как хочешь, и ассоциируют их со мной… Но они этого не делают. Забавно, но у них будто иммунитет выработался к подобному, потому что ничего другого они и не видели, и для них это не значит то же, что для их друзей. Для них это: «Вот этим занимается папочка». Так что это приятно.
КРЭЙГ: Ты боролся со всем этим приходящим? Ну, знаешь, вот ты играешь в группе, как вдруг, совершенно неожиданно, становишься крутейшей звездой. Ты боролся с этим?
ЙОРК: Боролся. Думаю, все это обрушилось на нас во времена OK Computer, и я даже не замечал этого, пока сам не впал в ступор. Я сходил со сцены и не мог говорить – я не просто подвергся славе. Скорее, я не имел общего представления, не понимал, какого черта от меня хотят все эти люди. Я выходил на сцену, просто делая то, что должен, пытаясь заполнить пространство, которое не мог заполнить, потому что не понимал, что творится. Как будто тебе дают работу, которая находится за пределами твоих возможностей. Мне понадобились годы, чтобы понять, что нужно делать в таких ситуациях.
КРЭЙГ: Ты получаешь удовольствие от того, чем ты занимаешься сейчас?
ЙОРК: Да. Во времена OK Computer у меня были небольшие срывы, я не понимал, что публичная персона – это лицо, этот человек, который пишет эту музыку… Я проходил мимо этого человека в зеркале или слушал, как этот человек играет на гитаре, и я не знал, кто он такой. Было довольно странно. Ты, должно быть, тоже столкнулся с этим.
КРЭЙГ: Я очень тебя понимаю. Ты говорил с кем-нибудь по этому поводу? Был ли кто-нибудь в шоу-бизнесе, кого бы ты смог спросить об этом?
ЙОРК: Да. Майкл Стайп (группа R.E.M – прим. авторов) был рядом, и он был потрясающим. Мы с ним хорошие друзья и по сей день. Он говорил мне: «Когда чувствуешь, что что-то не так, отключись. Будь здесь, но отключись». А потом добавлял: «Давай. Пойдем и напьемся вместе с U2», и все в таком духе.
КРЭЙГ: И ты так и поступал
ЙОРК: Я так и поступал.
КРЭЙГ: Думаешь, это помогало тебе отключаться, быть более рок-н-ролльным и получить такой опыт? Сейчас я говорю, исходя из своей точки зрения, но разве это не тот момент, когда ты неожиданно понимаешь, что если ты хоть чуть-чуть не наслаждаешься тем, чем занимаешься, то все теряет смысл?
ЙОРК: Так и есть. А затем наступает что-то другое, когда дети начинают это принимать. Когда у тебя есть дети, тебе приходится давать обязательства типа: «Окей, я не в деле вот эти три месяца». Если ты не выполняешь это обязательство, а затем не получаешь удовольствия от того, что делаешь, то ты остаешься выжатым, как лимон, потому что…
КРЭЙГ: Это требует больших усилий.
ЙОРК: Это требует больших усилий, и ты возвращаешься ни с чем. Ты скорее возвращаешься беспокойным, нежели со словами: «Вау, было здорово. Когда мы снова сможем заняться этим?» Мы не раз обсуждали это с Radiohead последние пару лет, говоря: «Хорошо, погодите. Кто управляет этим?» Потому что это катастрофа, когда вещь сама собою управляет. Так что мы собираемся продолжать. Мы все сейчас большие мальчики – нам всем за 40 – и у нас черт знает сколько еще дел помимо этого, поэтому если мы продолжим, мы будем заниматься этим для себя самих и будем эгоистами, иначе все мы станем абсолютно помешанными.
КРЭЙГ: Ты всегда хорошо ладил с остальными ребятами? Когда ты начинал с Radiohead, идея была такова, что в группе вы все на равных, и у вас одинаковые доли с прибыли, верно?
ЙОРК: Именно.
КРЭЙГ: Думаешь, это сослужило вам хорошую службу?
ЙОРК: Я надеюсь на это. Хотя иногда приходится сложно. Ты привык играть в группе, где принято играть или не играть ту или иную роль – кто-то не задействован в этой или другой песне, а кто-то в ней задействован и так далее. Это сложный баланс, но, в конце концов, получается странный творческий каркас, некое сотрудничество. Без кого-либо это уже не будет тем, чем оно является – звучит глупо, я знаю. Но вот в чем заключается интерес работы с другой группой. Неожиданно ты понимаешь, что ты не можешь играть с кучкой ребят, если есть вся эта лишняя суета. Ты должен доверять им. То, что я знаю из разговоров с актерами – как ты – у вас есть что-то похожее, может быть не в кинематографе, а в театре. Если ты не доверяешь всем, кто с тобой на сцене, тогда ты пропал, верно?
КРЭЙГ: Верно. Или ты можешь переспать с ними — это еще один путь, забавный, но он не всегда дает нужные результаты.
ЙОРК: Держу пари, ты выглядишь устрашающе во время этого… пути?
КРЭЙГ: [смеется] Хотелось бы верить. Я весьма коварен. Может быть, даже слишком.
ЙОРК: О, правда?
КРЭЙГ: Смотри, я начинал с театра, что подразумевает под собой сотрудничество, и это до сих пор самое сильное волнение, которое я испытывал. Я снимаюсь в фильме с бюджетом в 200 млн долларов с очень талантливыми людьми, и до сих пор, когда что-то идет не так, мне доставляет удовольствие приводить все в порядок и заставлять их работать . Это фантастически круто.
ЙОРК: Иногда это тяжело. Когда ты работаешь над звукозаписью, так тоже может быть… Хотя, признаться честно, по большей части я работаю только с Найджелом.
КРЭЙГ: Верно. Ты работаешь с Найджелом уже целую вечность.
ЙОРК: Со времен OK Computer. У нас однажды был короткий перерыв, но в результате ничего не вышло [смеется]. Но я все тот же, в том смысле, что мне становится скучно, когда я работаю один. Формально, можно работать над музыкой самостоятельно и многие люди так и делают, но я не считаю это стимулирующим деятельность. Даже если только это что-то одно, какая-то идея, которую мне подкидывают в процессе, это создает значительное отличие. Это разрушает то, что было создано у тебя в голове, а для меня естественно делать то, что было бы интересно другим и требовало бы совместной работы.
КРЭЙГ: В конце интервью мне обычно говорят: «Есть ли еще что-нибудь, чего я не упомянул, но о чем вы бы хотели поговорить?»
ЙОРК: Ага, и им очень неловко, когда ты говоришь «нет».
КРЭЙГ: Это как: «Почему я должен проявлять инициативу? Я англичанин… Ну же, давай!» [Йорк смеется] Так что я не буду задавать тебе этот вопрос. Но было здорово.
ЙОРК: Мне понравилось, приятель.
КРЭЙГ: Береги себя, и надеюсь еще увидеть тебя в конце года. Удачи тебе во время тура.
ЙОРК: Спасибо большое. Удача мне понадобится. http://unimagazine.ru/intervyu-istoriya-toma-jorka-i-radiohead.php
|
| |
| |
|
|
